Малевичу судьба улыбнулась чёрным квадратом. Хотя улыбкой это не каждый назовёт. Известность скандальная, правда и длится она уже без малого век. За это время картины Казимира Севериновича уверенно вошли в раздел классики, классики авангарда, но не всем это пришлось по душе. О чём ещё спорят до хрипоты и сегодня, как не о чёрном квадрате. Впрочем, спорщики в основном просто не понимают места этого произведения в мировом искусстве, они не понимают и, что самое отвратительное, не хотят понять ничего, что хоть немного выходит за рамки привычного и обыденного. Картины Малевича же всегда разрывали обыденность и увлекали зрителя в свой мир. Хотя, если разобраться, мир обыденности никуда не делся, взгляд на него лишь трансформировался так, чтобы у зрителя работало воображение, ассоциативность, в общем, чтобы немного душа раскрылась.



Жнец на красном фоне


Сложное предчувствие: Полуфигура в жёлтой рубашке


 

Авиатор


 

Лесоруб


 

Супрематизм в контуре спортсменов


 

Пейзаж с пятью домами


Конечно, беспредметный супрематизм уже отдаляется от обыденности на приличное расстояние, и абстракция заставляет работать душу на полную катушку. Но ведь это же замечательно! Когда ещё представится случай заглянуть в себя, отыскивая образы, подходящие для восприятия чего-то выходящего за…



Супрема № 56


 

Синий треугольник и черный прямоугольник


 

Восемь красных квадратов


 

Супрематизм


 

Супрематизм


 

Автопортрет в двух измерениях

Такие ли мысли посещали меня на выставке Малевича в Русском музее, или я вообще не думал ни о чём, поглощённый лишь созерцанием, теперь уже не вспомнить. Я бродил по залам, погружённый в себя, в искусство, впитывал, запоминал, и вдруг ощутил странное влечение к одной единственной картине, контрастно выделяющейся на общем ярком фоне. Чёрный квадрат, как чёрная дыра, притягивал внимание. Я подошёл раз, долго стоял, то придвигаясь близко, чтобы разглядеть структуру краски, понять, что квадрат вовсе не чёрный, не глубоко чёрный, но имеющий слои, глубину, то, отходя на некоторое расстояние, чтобы охватить его целиком. Через некоторое время я вернулся к нему, потому что чувствовалась необходимость ещё раз окунуться в его тёмные бездонные глубины.

На выставке, находясь в контексте, Чёрный квадрат был уместен и централен, очень жаль, что позже в залах Эрмитажа он потерял свою магию. Но это лишь кажущаяся потеря. Просто в неудачном окружении он затаил свою силу, задремал, выжидая более подходящие место и время.

Чёрный квадрат вобрал в себя всё искусство до себя и олицетворил всё искусство после. Он универсальная формула, рождённая бунтарским сознанием автора. Отрицая прошлое искусство, прокладывая дорогу для нового, Малевич, тем не менее, на мой взгляд, аккумулировал в своей знаковой работе гораздо больше, чем, возможно, сам мог помыслить. Простота, и кажущаяся очевидность формы квадрата, лаконизм цвета обманчиво намекают на элементарность творческого процесса. Сколько раз зрители восклицали: Да так и я могу! Вот только совершенно очевидно, что так могут далеко не все, никто не мог, и только Малевич дошёл до этой вершины. Почему именно он? Я не знаю, да и не хочу знать, потому что есть в жизни каждого тайные тропы, которые нужно сначала найти, понять, а потом уж двигаться по ним вперёд. Есть они у каждого, не каждый их находит. Поэтому лучше я буду искать и пытаться понять свои, чем заглядывать на чужие. Но сама мысль, фантазия о том, как в один из дней Малевичу пришла в голову идея квадрата, приводит меня в трепет. Это и есть то самое непостижимое, сопровождающее акт творчества, то самое вожделенное, что испытывают все, когда-либо творившие.


   

Биография Казимира Малевича и его работы.

Казимир Малевич

РОЖДЕНИЕ СУПРЕМАТИЗМА

С наступлением ХХ века в искусстве все с большей интенсивностью вершились грандиозные процессы рождения новой эпохи, равной по значимости Ренессансу. Тогда произошло революционное открытие реальности.
Идеи "соборного творчества", культивируемые символистами, специфически преломились в среде художников-реформаторов, отвергавших символизм
Новая попытка широкого объединения левых живописцев была предпринята на Первой футуристической выставке картин "Трамвай В" , открывшейся в марте 1915 года в Петрограде. На выставке Трамвай В Малевич представил шестнадцать работ: среди них кубофуту-ристические заумные холсты Дама у афишного столба, Дама в трамвае, Швейная машина. В Англичанине в Москве и Авиаторе с их диковинными, загадочными изображениями, непонятными фразами, буквами, цифрами подспудно звучали отголоски декабрьских спектаклей, равно как и в Портрете М.В. Матюшина, композитора оперы "Победа над Солнцем". Против же номеров 21-25, заканчивающих список работ Малевича в каталоге, было вызывающе проставлено: "Содержание картин автору неизвестно".Быть может, среди них скрывалась картина современным названием Композиция с Моной Лизой. Рождение супрематизма из алогичных полотен Малевича с наибольшей убедительностью проступило именно в ней. Здесь есть уже все, что через секунду станет супрематизмом: белое пространство- плоскость с непонятной глубиной, геометрические фигуры правильных очертаний и локальной окраски.
Две ключевые фразы, подобно надписям-сигналам немого кино, выплывают в Композиции с Моной Лизой на первый план. Дважды выписано "Частичное затмение"; газетная вырезка с фрагментом "передается квартира" дополнена коллажами с одним словом - "в Москве" (старая орфография) и зеркально перевернутым "Петроград".
"Полное затмение" произошло в его историческом Черном квадрате на белом фоне (1915), где и была осуществлена настоящая "победа над Солнцем": оно, как явление природы, было замещено, вытеснено соприродным ему явлением, суверенным и природоестественным - квадратная плоскость целиком затмила, заслонила собой все изображения.
Откровение настигло Малевича во время работы над вторым (так и не осуществленным) изданием брошюры Победа над Солнцем. Готовя рисунки в мае 1915, он сделал последний шаг на пути к беспредметности. Весомость этого самого радикального в своей жизни перелома он осознал тотчас и в полной мере. В письме к Матюшину, говоря об одном из эскизов, художник написал: "Рисунок этот будет иметь большое значение в живописи. То, что было сделано бессознательно, теперь дает необычайные плоды".
Новорожденное направление некоторое время оставалось без названия, но уже к концу лета имя появилось. "Супрематизм" стал самым известным среди них.
Малевич написал первую брошюру "От кубизма к супрематизму". Новый живописный реализм. Это книжечка- манифест , изданная верным другом Матюшиным, распространялась на вернисаже Последней футуристической выставки картин "0,10" (нолъ-десятъ), открывшейся 17 декабря 1915 года в помещении Художественного бюро Надежды Добычиной.
Малевич не совсем напрасно волновался по поводу своего изобретения. Сотоварищи его круто воспротивились тому, чтобы объявить супрематизм наследником футуризма и объединиться под его знаменем. Свое неприятие они объясняли тем, что еще не готовы безоговорочно принять новое направление. Малевичу не разрешили назвать свои картины "супрематизмом" ни в каталоге, ни в экспозиции, и ему пришлось буквально за час до вернисажа написать от руки плакаты с названием Супрематизм живописи и явочным порядком развесить их рядом со своими работами. В "красном углу" зала он водрузил Черный квадрат, осенявший экспозицию из 39 картин. Те из них, что сохранились до наших дней, стали высокой классикой XX века.
Черный квадрат словно вобрал в себя все формы и все краски мира, сведя их к пластической формуле, где доминируют полюсность черного (полное отсутствие цвета и света) и белого (одновременное присутствие всех цветов и света). Подчеркнуто простая геометрическая форма-знак, не увязанная ни ассоциативно, ни пластически, ни идейно ни с каким образом, предметом, понятием, уже существовавшими в мире до нее, свидетельствовала об абсолютной свободе ее создателя. Черный квадрат знаменовал чистый акт творения, осуществленный художником-демиургом.
"Новым реализмом" называл Малевич свое искусство , которое считал ступенью в истории всемирного художественного творчества.
Фоном супрематических композиций является всегда некая белая среда - ее глубина, ее емкость неуловимы, неопределимы, но явственны. Необычное пространство живописного супрематизма, как говорил о том и сам художник, и многие исследователи его творчества, ближайшим аналогом имеет мистическое пространство ^ русских икон, неподвластное обыденным физическим законам. Но супрематические композиции, в отличие от икон, никого и ничего не представляют, они - порождение свободной творческой воли - свидетельствуют только о собственном чуде: "Повешенная же плоскость живописного цвета на простыне белого холста дает непосредственно нашему сознанию сильное ощущение пространства. Меня переносит в бездонную пустыню, где ощущаешь творчески пункты вселенной кругом себя", - писал живописец. Бестелесные геометрические элементы парят в бесцветном, безвесном космическом измерении, представляя собой чистое умозрение, явленное воочию. Белый фон супрематических картин, выразитель пространственной относительности, одновременно и плоскостей, и бездонен, причем в обе стороны, и к зрителю, и от зрителя (обратная перспектива икон бесконечность раскрывала лишь в одном направлении).
Изобретенному направлению - регулярным геометрическим фигурам, написанным чистыми локальными цветами и погруженным в некую трансцендентную "белую бездну", где господствуют законы динамики и статики, - Малевич дал наименование "супрематизм". Сочиненный им термин восходил к латинскому корню "супрем", образовавшему в родном языке художника, польском, слово "супрематия", что в переводе означало "превосходство", "главенство", "доминирование". На первом этапе существования новой художественной системы Малевич этим словом стремился зафиксировать главенство, доминирование цвета надо всеми остальными компонентами живописи.