Масао Ямамото – один из наиболее интересных и значимых ныне живущих японских фотохудожников. Неопределённость, недосказанность, прозрачность, лёгкость и, как следствие, несамостоятельность — главные качества его фотографий.
Главное ли для фотографии точность, четкость и яркость изображаемого, видные глазам зрителя сразу, без процессов осмысления и поиска? Японский фотограф Масао Ямамото (Masao Yamamoto), пропитанный традиционной эстетикой своей родины, как никто другой создает фотографию не только для глаз. Используя камеру, чтобы запечатлеть наводящие на размышления созерцательные образы, Ямамото показывает зрителю свое видение в том ритме, в котором читаются знаменитые строчки хоку.
Ямамото начал работать фотографом-фрилансером довольно рано, в 1975, когда ему было восемнадцать. В 1993 он впервые представил свою серию, «A Box of Ku» («Футляр пустоты»). Найденный Ямамото визуальный язык, метод его работы по-своему уникален и за годы претерпел немного изменений. Ямамото очень много снимает, преимущественно пейзажи и натюрморты, реже — обнажённую натуру, никогда — портреты в их традиционном понимании. Потом делает очень маленькие отпечатки, в среднем 3 на 5 дюймов (8 на 13 сантиметров), иногда больше, иногда меньше, которые различными способами старит — тонирует чаем, подкрашивает, носит с собой, рассовывая по карманам, сминает, рвёт, долго мусолит в руках.
Во время презентаций или пресс-конференций Ямамото нередко пускает по рядам небольшой старый чемоданчик с принтами, чтобы они «впитали» частицу человеческого тепла зрителей. Из этих принтов Ямамото строит свои выставочные инсталляции — крепит их непосредственно на стены галереи в хаотичном порядке, иногда группы из нескольких отпечатков помещает в рамы. Каждый раз Ямамото рассказывает новую историю, смысл которой раскрывается лишь в процессе создания. Так, за семь лет было создано одиннадцать разных вариантов инсталляции «A Box of Ku».
В 2000 Ямамото продолжил свою серию, дав ей новое, более конкретное название, «Nakazora». Это термин буддизма, означающий «пространство между небом и землёй, где летают птицы; момент, когда ноги не касаются земли; неспособность из двух вещей выбрать одну; середину пути; пустоту». В 2008 появилось новое название серии — «Kawa», «течение» или «поток» по-японски. Считается, что человеческая жизнь и все мировые процессы подчинены семилетним циклам, в течение которых мы проживаем всю жизнь от рождения до смерти. Каждый цикл заканчивается кризисом, дающим возможность перехода на новый уровень развития. Так каждые семь лет серия Ямамото умирает и рождается с новым именем.
Творчество Ямамото неразрывно связано с особенностями японского мировосприятия. Семантика взгляда здесь наиболее актуальна, умение называть и давать имена произрастает из того же корня, что и умение видеть. Взгляд японца, по мнению исследователя Мещерякова, фокусируется, прежде всего, на малом, на ближнем пространстве, доступном для чувственного восприятия. Но в то же время японец, даже не будучи ортодоксальным буддистом, скорее всего, считает внешний мир преходящим, а потому ненадёжным, в отличие мира внутреннего.
Можно сказать, что Ямамото продолжает богатую фотографическую традицию, во многом отличную от западной. Масао неожиданно тесно связан со своим однофамильцем и земляком, сюрреалистом 30-х годов Кансуке Ямамото. Можно приписать сюрреализму известный интерес к повседневности или к нарративу, но всё же колоссальное различие их творческих практик очевидно. То, что все же роднит их работы, можно назвать «свободой от диктата эстетики». Нечто схожее имел в виду Генри Миллер, когда писал о Брассае: «Зрение и объект составляют единое целое». Это то, что отличает персональное видение от простого копирования; это дзэнская способность видеть подлинную суть вещей, противоположная искажению восприятия и эстетизации. Фотограф должен вглядываться только в самого себя, говорил Эдвард Стейхен, это отличает его от простого копировальщика — он вступает в интимные отношения с предметом съёмки, последний лишь щёлкает затвором.
Ямамото старается фотографировать любые объекты, у него нет ярко выраженных предпочтений, равно как нет цели в точности запечатлеть момент времени, дать исчерпывающее определение предмету или явлению. Неопределённость, недосказанность, прозрачность, лёгкость и, как следствие, несамостоятельность — главные качества его снимков. На их достижение работает и простота композиции, и мягкий фокус. Интересно парадоксальное замечание одного японского критика о том, что чёрно-белые снимки Ямамото дают зрителю наиболее сильное ощущение цвета, в то время как цветные, наоборот, почти бесцветны. Впрочем, цвет Ямамото использует крайне редко.
Начиная с первой инсталляции KAWA в Нью-Йорке, Ямамото пытается взглянуть на свои работы по-новому, придать им больший вес, и выставляет отдельные обрамлённые принты. Сущности снимков это не меняет, они по-прежнему — зависимые элементы паттерна.
Избранный Ямамото способ повествования вполне современен. Случайные связи, визуальные параллели, вспышки, «флэш-бэки» служат наглядной демонстрацией адекватного нашему времени психоделического способа восприятия.
«Давным-давно, в детстве, я собирал насекомых. Мне нравилось коллекционировать. Когда я вырос, то вместо того, чтобы убивать насекомых, начал их фотографировать и коллекционировать их изображения. Фотографируя, я начинаю работу с открытым сознанием. Начни я с точной идеи
относительно того, что именно хочу сфотографировать, - могу пропустить интересное событие или объект. Так что для меня отправная точка - открытое восприятие, я стараюсь фотографировать любые объекты.
Как видите, мои фотографии маленького размера и кажутся старыми. На самом деле моя цель – чтобы они выглядели таковыми. Можно было бы подождать лет 30, прежде чем их использовать, но это невозможно. И я их старю. Я беру их с собой, когда хожу на прогулки, тру их руками, - это придает снимкам вид, который мне нужен. Это называется забыванием - или возникновением памяти. Воспоминаниями на старых фотографиях полностью манипулируют; именно это меня интересует, в этом - причина моей работы.
Делая снимки небольшого размера я стремлюсь превратить их в сущность, материю воспоминаний. Другая причина в том, что, на мой взгляд, лучший формат – когда можно держать фотографию в ковшике ладони. Если держишь в ладони фотографию – значит, держишь в руке память. Как семейное фото, которое носишь с собой. Я конструирую историю, выставляя несколько маленьких фото, не придерживаясь хронологии. Иногда начинаю с конца, иногда - с середины; я никогда не знаю, с чего начну. Добавляю одну, потом вторую, затем третью. Даже я сам не знаю той истории, которую расскажу. Только в процессе работы ко мне приходит ощущение смысла.
Похоже на то, что я карабкаюсь по лестнице и одновременно собираю красивые камни, попадающиеся на пути. Даже если я решил брать только белые камни, но увидел чёрный, который мне нравится, - беру и его. То же самое, когда я выставляю картины - история раскрывается наугад, случайно.
Давным-давно жил человек по имени Райокан, каллиграф и поэт. Я испытываю к нему безграничное уважение. В одном из хайку он просто описывает движение трепещущего листа, который падает. Но на самом деле это стихотворение можно интерпретировать по-разному. Например, падающий лист может быть метафорой жизни, с одной стороны – плохое, с обратной стороны – хорошее. На примере этого простого явления природы поэт говорит о гораздо более глубоких вещах. По-моему, это поразительно. Вот такие фотографии я бы хотел делать.
Для меня, удачная фотография - та, что успокаивает, даёт ощущение покоя. Заставляет быть добрым и нежным. Фотография, придающая отвагу; которая будит воспоминания о хорошем; которая делает людей счастливыми» (Масао Ямамото)
