Покинув север наконец,
Пиры надолго забывая,
Я посетил Бахчисарая
В забвенье дремлющий дворец.
Среди безмолвных переходов
Бродил я там, где бич народов,
Татарин буйный пировал
И после ужасов набега
В роскошной лени утопал…
Пушкин А.С.
Всего в часе езды от Севастополя, в предгорьях, на склоне Внутренней гряды Крымских гор раскинулся Бахчисарай – в переводе с татарского «дворец садов». В горах Бахчисарая растет можжевельник, который великолепно очищает крымский воздух – я и сам заметил, что тут очень легко дышится.
А в самом центре города находится знаменитый Ханский дворец, который поразил до глубины души великого поэта.
На достаточно большой территории (4 гектара) разместился ансамбль из нескольких дворцовых корпусов, малой и большой дворцовых мечетей, ханское кладбище (Мезарлык), Соколиная башня, сады, служебные постройки.
Дворец – бывшая резиденция крымских ханов и единственный в мире образец крымскотатарской дворцовой архитектуры. До конца XV века резиденция крымских ханов находилась в долине Ашлама-Дере. Со временем, места для ханского двора стало мало (вероятно, слишком много жен завелось в гареме) и дворец построили в новом месте. Строительство дворца началось одновременно со строительством города в начале XVI века, во времена правления хана Сахиба I Герая. Ранняя территория дворцового комплекса составляла 18 гектаров.
В 1736 году, во время Крымской войны, Бахчисарай был взят русскими войсками под командованием фельдмаршала Кристофа фон Мюнниха. Полководец отдал приказ сжечь ханскую столицу и дворец, но предварительно, со свойственной немцам педантичностью, наказал сделать полное описание всех построек (по которому заново все и восстановили).
В дальнейшем, после присоединения Крыма к России, во дворце разместилось Министерство внутренних дел. Посещали дворец и императрийца Екатерина II и государь Александр I. В 1820 году тут останавливался Александр Сергеевич, воспевший дворец в поэме «Бахчисарайский фонтан».
Сейчас во дворце располагаются музей истории и культуры крымских татар и художественный музей.
Большая Ханская мечеть (Хан-Джами) – крупнейшая мечеть Крыма (построена в 1532 году).
Хочется отметить, что музей является знатным разводом туристов на деньги. Для того, чтобы попасть в эту мечеть надо заплатить 50 гривен (200 руб.). За эти деньги вам разрешат подняться по лестнице и заглянуть внутрь через маленькое окошко, посетить (без помывки) банный комплекс Сары-Гюзель и ханское кладбище.
Слева на снимке северные ворота и надвратная башня.
Потолок в Большой Ханской мечети.
Я видел ханское кладбище,
Владык последнее жилище.
Сии надгробные столбы,
Венчанны мраморной чалмою,
Казалось мне, завет судьбы
Гласили внятною молвою.
Пушкин А.С.
Ханское кладбище (Мезарлык). Здесь похоронены девять ханов, члены их семей и представители придворной знати.
Банный комплекс Сары-Гюзель – одно из старейших зданий дворцового комплекса. Баня устроена по турецкому типу с двумя отделениями: мужским и женским.
В куполах отверстия для вентиляции и освещения.
Мужской зал, баня работала даже в советское время – до 1924 года.
Дворцовая площадь. Во времена ханов была засыпана песком. На ней проводили военные парады и принимали иноземных послов.
Персидский сад. В углу стоит Соколиная башня. Плата за вход – 20 гривен.
Раньше в башне держали ловчих птиц, вероятно соколов.
Билетер, на вопрос о целесообразности посещения сказала, что сверху открывается изумительный вид на дворец – пофотографируете. «Пофотографировал»…
Библиотечный и Конюшенный корпуса.
Тут разместился художественный музей (бесплатно).
Экскурсия во дворце – еще 50 гривен. Ну, тут хотя-бы понятно за что.
Зал Дивана. Предназначался для заседаний Дивана – государственного совета. Справа у стены находится ханский трон.
Летняя беседка с резным фонтаном из белого мрамора.
Малая Ханская мечеть предназначалась для представителей ханской семьи. Над михрабом, в круге гексаграмма – печать Сулеймана, внизу подставка под Коран.
Гаремный корпус состоял из четырех зданий, более 70 комнат (до нашего времени не сохранились).
Святая-святых крымских ханов – сюда не было доступа никому кроме евнухов и, собственно, владельцев. Считается, что гарем Бахчисарайского Ханского дворца был небольшим, особенно в сравнении с турецкими.
Ханские жены не содержались в полной изоляции – некоторые из них, даже активно участвовали в политической жизни.
В экспозиции воссозданы интерьеры богатого крымско-татарского жилища конца XVIII века.
Через зеленый двор можно попасть в жилые покои.
Золотой кабинет находится на втором этаже над фруктовой беседкой.
И еще несколько фотографий экспозиции музей истории и культуры крымских татар в жилых покоях Ханского дворца.
Комната невесты.
Фонтан любви, фонтан живой!
Принес я в дар тебе две розы.
Люблю немолчный говор твой
И поэтические слезы.
Пушкин А.С.
А это тот самый, знаменитый Бахчисарайский – «Фонтан слёз». Фонтаном, в привычном для европейца понимании, назвать его сложно. Но в Крыму всегда были сложности с водой. Это культовое творение – Сельсебиль, такие фонтаны ставят на святых местах. В Коране «Сельсебиль» – райский источник для правоверных, погибших за дело ислама.
С фонтаном связана легенда, которую использовал Пушкин при написании своей поэмы.
Согласно легенде – прекрасную юную девушку Диляру-Бикеч (в девичестве Марию Потоцкую) насильно выдали замуж за кровожадного хана Крым-Гирея. Хан долгое время добивался ее любви, но девушка оставалась непреклонна. И одна из ханских жен – Зарема, в порыве ревности, утопила Диляру в бассейне, за что была отравлена.
Светило бледное гарема!
И здесь ужель забвенно ты?
Или Мария и Зарема
Одни счастливые мечты?
Иль только сон воображенья
В пустынной мгле нарисовал
Свои минутные виденья,
Души неясный идеал?
Пушкин А.С.
А вот еще одна красивая легенда «Фонтан слез». Приведу ее здесь полностью.
Свиреп и грозен был хан Крым-Гирей. Никого он не щадил и никого не жалел. Сильный был хан, но сила его уступала жестокости. К трону пришел кровожадный Крым-Гирей через горы трупов. Он приказал вырезать всех мальчиков своего рода, даже самых маленьких, кто был ростом не выше колесной чеки, чтобы никто не помышлял о власти, пока он, хан, жив.
Когда набеги совершал Крым-Гирей, земля горела, пепел оставался. Никакие жалобы и слезы не трогали его сердце, он упивался кровью своих жертв. Трепетали люди, страх бежал впереди имени его.
— Ну и пусть бежит, — говорил хан, — это хорошо, если боятся…
Власть и слава заменяли ему все — и любовь, и ласку, и даже деньги не любил он так, как славу и власть. –
Какой ни есть человек, а без сердца не бывает. Пусть оно каменное, пусть железное. Постучишь в камень — камень отзовется. Постучишь в железо — железо прозвенит. А в народе говорили — у Крым-Гирея нет сердца. Вместо сердца у него — комок шерсти. Постучишь в комок шерсти — какой ответ получишь? Разве услышит такое сердце? Оно молчит, не отзывается.
Но приходит закат человека, постарел некогда могучий хан. Ослабело сердце хана, и вошла в него любовь. И поросшее шерстью сердце стало совсем человеческое. Голое. Простое.
Однажды в гарем к старому хану привезли невольницу, маленькую худенькую девочку. Деляре ее звали. Привез ее главный евнух, показал Крым-Гирею, даже зачмокал от восхищения, расхваливая невольницу.
Деляре не согрела лаской и любовью старого хана, а все равно полюбил ее Крым-Гирей. И впервые за долгую жизнь свою он почувствовал, что сердце болеть может, страдать может, радоваться может, что сердце — живое.
Недолго прожила Деляре. Зачахла в неволе, как нежный цветок, лишенный солнца.
На закате дней своих любить мужчине очень трудно. Oт этой любви сердцу всегда больно. А когда любимая уходит из жизни, сердце плачет кровью. Понял хан, как трудно бывает человеческому сердцу. Трудно стало великому хану, как простому человеку.
Вызвал Крым-Гирей мастера иранца Омера и сказал ему:
— Сделай так, чтобы камень через века пронес мое горе, чтобы камень заплакал, как плачет мужское сердце.
Спросил его мастер:
— Хороша была девушка?
— Мало что знаешь ты об этой женщине, — ответил-хан. — Она была молода. Она была прекрасна, как солнце, изящна, как лань, кротка, как голубь, добра, как мать, нежна, как утро, ласкова, как дитя. Что скажешь плохого о ней? Ничего не скажешь, а смерть унесла ее…
Долго слушал Омер и думал: как из камня сделаешь слезу человеческую?
— Из камня что выдавишь? — сказал он хану. — Молчит камень. Но если твое сердце заплакало, заплачет и камень. Если есть душа в тебе, должна быть душа и в камне. Ты хочешь слезу свою на камень перенести? Хорошо, я сделаю. Камень заплачет. Он расскажет и о моем горе. О горе мастера Омера. Люди узнают, какими бывают мужские слезы. Я скажу тебе правду. Ты отнял у меня все, чем душа была жива. Землю родную, семью, имя, честь. Моих слез никто не видел. Я плакал кровью сердца. Теперь эти слезы увидят. Каменные слезы увидят. Это будут жгучие слезы мужские. О твоей любви и моей жизни.
На мраморной плите вырезал Омер лепесток цветка, один, другой… А в середине цветка высек глаз человеческий, из него должна была упасть на грудь камня тяжелая мужская слеза, чтобы жечь ее день и ночь, не переставая, годы, века. Чтобы слеза набегала в человеческом глазу и медленно-медленно катилась, как по щекам и груди, из чашечки в чашечку.
И еще вырезал Омер улитку — символ сомнения. Знал он, что сомнение гложет душу хана: зачем нужна была ему вся его жизнь — веселье и грусть, любовь и ненависть, зло и добро, все человеческие чувства?
Стоит до сих пор фонтан и плачет, плачет день и ночь…
Так пронес Омер через века любовь и горе: жизнь и смерть юной Деляре, свои страдания и слезы.
