- На Петербург смотрю с тревогой, - говорит знаменитый художник, всего на несколько дней приехавший в родной город. - Его так не разбомбили даже в войну, как сегодня разрушают безграмотные богатеи. Спасём от… Айболита?
- Сейчас надвигается очередная башня, - продолжает Михаил Михайлович. - Но она не просто разрезает панораму города - она оскорбляет петербуржцев. Это плевок в лицо жителям, которые Петербург любят и пытаются отстоять. Очередная загогулина, показывающая обедневшему, униженному народу, как можно жить - покупать за миллионы евро целые футбольные клубы, кататься на личных яхтах и самолётах.
«АиФ-Петербург»: - Но многие поддерживают новое строительство и открыто говорят, что хотят жить не в обветшавшем городе-музее, а с современным комфортом.
- Так можно далеко зайти, если создавать город, который кому-то удобен. Другое дело, что надо искать компромисс. Во Франции, например, все старинные дома оборудованы по последнему слову техники: там хорошая вода, которую можно пить из-под крана, освещение, бытовые условия. Но всё это сделано крайне бережно, чтобы даже в мелочах сохранить прежний облик. Если здание под охраной государства, вам не дадут ничего менять. У нас же сегодня дом в разряде исторических, а завтра - «сунули» кому надо, и он ценности уже не представляет, становится аварийным и подлежит сносу.
«АиФ-Петербург»: - Вы говорите, что вас бесит «беспощадное лицемерие» современного общества. Что задевает больше всего?
- Да хотя бы кампания, организованная против сплясавших в храме. Они хулиганки, и надо было заставить их чистить картошку в монастыре или мести улицы. Но осуждают их те, кто ещё вчера был атеистом, а сегодня вдруг стал истово верующим. Не зря в народе их прозвали «подсвечниками». Такие, когда в церковь приходят, озираются и смотрят, с какой стороны на себя крест накладывать: справа - налево или наоборот.
Или закон о защите детей от вредной информации, принятый недавно. У нас распространяется детская порнография, в школах малыши травятся по 100-200 человек из-за мелкого ворья, которое решило сэкономить на прокисшем молоке и тухлой котлете…
А мы кричим, что спасём их от доктора Айболита, Шерлока Холмса и его трубки, которая может увлечь курением. От Винни-Пуха, который много лежит в кровати, а дети не должны быть ленивыми. Не знаешь, плакать или смеяться от такой цензуры! Без нормального сортира
«АиФ-Петербург»: - С высоких трибун постоянно утверждают, что всё делается для общего блага, да и по статистике благополучие в стране растёт, проблемы решаются.
- Оно растёт у ничтожной доли населения. Я внимательно слежу за газетами. 40 миллионов россиян не имеют даже нормального туалета и по-прежнему ходят в сортир на улице. В 30-градусный мороз. Я с детских лет слышал, что благосостояние советского человека растёт, как на дрожжах. Сегодня, похоже, сказка продолжается. Россияне живут в одной из самых богатых стран мира, так почему же они живут так хреново?
«АиФ-Петербург»: - Многие эксперты говорят, что ещё страшнее шальной гонки за деньгами потеря нравственных ориентиров.
- Сегодняшняя молодёжь вытворяет такое, что в моё время нельзя было даже представить. Когда молодые подонки врываются к ветерану войны, пытают его и требуют, чтобы показал спрятанные деньги, потом связывают старика, а дом поджигают и убегают... Причём они унесли мундир с наградами, даже не зная, как называются ордена и медали. И после этого мы кричим, что идём вперед? Мы деградируем.
«АиФ-Петербург»: - На расстоянии проблемы видятся лучше. Почему, на ваш взгляд, борьба с коррупцией в России напоминает сказку про белого бычка?
- Российская власть должна издать закон об исполнении всех законов и сурово наказывать воров. Когда их начнут сажать, вылавливать из-за границы, всё начнёт меняться. Недавно на всю страну прославился подмосковный прокурор, полюбивший игорный бизнес. Его, как и других таких же правоохранителей, задержали. Дальше - молчок. А генералы? За коррупцию сняли одного, другого… Мне, сыну военного, больно осознавать, как сегодня опозорена честь мундира. Я видел процесс над генералом, которого обвиняли в крупных хищениях. Его адвокат утверждал, что он украл меньше… Стыдно. Или заместитель бывшего подмосковного губернатора Громова официально украл 3 млрд евро. По многим каналам прошло его интервью, которое он давал, сидя в ресторане роскошного отеля на Лазурном берегу. Рассказывал, как трудно жить в эмиграции. Но это не эмигрант. Это преступник в бегах, который обокрал свой народ и страну. Он спокойно сидит на виду у всех. Только почему-то его никто не может найти… Прочли и бросили…
«АиФ-Петербург»: - Как думаете, почему говорится так много правильных слов, но такое впечатление, что власть их не слышит?
- Беда в том, что воровство возведено у нас в ранг ремесла, без которого не проживёшь. Быть честным трудно и невыгодно. Система построена так, что людей почти заставляют подворовывать. Руководитель вынужден давать взятки, откаты, чтобы обеспечить работу фирмы, иначе замучают проверками, претензиями. Все это знают, но мало что меняется. Мы с Даниилом Граниным не раз обсуждали эту тему. Он говорит: «Я выступаю, произношу резкие слова, они печатаются, но это не играет сегодня никакой роли. Прочли и бросили». Воровство настолько поглотило Россию, что я даже стал анализировать и изучать его отдельные категории. У меня дома целые папки: воровство беспробудное, скромное, бесшабашное, патологическое… Но, видно, и в этом исследовании я волк-одиночка.
«АиФ-Петербург»: - Вы известны своим аскетизмом. Не изменяете привычкам?
- Разве я похож на человека, купающегося в чёрной икре? В этом году впервые за 25 лет мы с Сарой (жена Сара де Кей, американка. - Ред.) позволили себе отдых. Сели в машину и уехали в Ля-Рошель. Правда, полностью отрешиться не удалось, так что я даже хотел телефон Сары выбросить в окно. Но всё равно было хорошо. Ходили по берегу залива, дышали, сидели в кафе. И так три дня. Это единственное, что могли себе позволить, потому что дальше уже наседали дела.
«АиФ-Петербург»: - У вас по-прежнему только американское гражданство и вы не хотите возвращаться в Россию?
- Строго говоря, я из неё и не уезжал. Тем более из Петербурга. Меня выслали в 1971-м, и я унёс пыль его мостовых на подошвах своих башмаков. Хотя потом 18 лет прожил с ним в разлуке. Но все эти годы, так или иначе, служил и служу своему городу, представляя за границей Россию. Издавал книги запрещённых художников, вёл программы на радио, организовывал выставки.
У меня две Родины - малая и большая. И я обязан служить обеим. Ни родню, ни Родину не выбирают.
Михаил Шемякин: «В искусстве воцарилась патология» В Арт-центре Михаила Шемякина на Садовой улице открылась выставка «Монстры. Мифологические
Это живопись, графика, скульптура, арт-объекты, фотографии 70 художников из России, Канады, Белоруссии, а также материалы из коллекции самого Шемякина, представляющие монстров в искусстве, начиная с древности. Художники раскрепостились
- Этой выставкой я пытаюсь показать, что вкладывали в понятие монстр в древние времена и сегодня, - говорит Михаил. - И ещё показываю, как мы удаляемся от красоты. Первый монстр - это сфинкс, но какое количество гениальных произведений создано на эту тему! В Египте, Греции в монструозных персонажах всегда присутствовала эстетика, выдерживалась линия красоты, гармонии, пластики.
Когда-то Леонардо да Винчи сказал, что найти настоящее уродство в природе так же сложно, как подлинную красоту. Веласкес писал мощные, психологически сильные портреты придворных карликов. И когда его спрашивали, почему он это делает, отвечал: «Нет в природе ничего безобразного, что в искусстве не могло бы стать прекрасным». В современном искусстве преобладает тенденция, которая была не свойственна древнему, - патология. Двадцатый век раскрепостил художников до предела, чем безобразнее и патологичнее произведение - тем больший успех. Трудно было отобрать работы на выставку, потому что многие молодые знать не знают о многовековой традиции, они насмотрелись фильмов ужасов, на их основе и создали своих «монстров», не имеющих никакого отношения к искусству.
- "АиФ-Петербург": Выставку можно считать образовательной?
- Конечно, ко мне регулярно приезжают на стажировку молодые профессора со всех концов России, и я убедился, что трагедия современных художников - отсутствие образования. Это «белые листы бумаги», они не знают азов старого и современного искусства, кроме небольшого джентльменского набора имён. Страна теряет - при нашем новом подходе к образованию, да и к бытию - профессионализм. Ещё лет 20-30 назад было сказано, что мы вступаем в эпоху полного дилетантизма. Ну как это можно, чтобы художественный журнал на обложке напечатал изображение члена, который встал напротив Большого дома?! Да ещё и дискуссию развёрнул, правильно ли авторы получили Государственную премию.
А всего-то дел, что какие-то шпанята пробежали с ведром краски. Если бы это было в те годы, когда нас сажали в сумасшедшие дома только за то, что мы имели наглость рисовать то, что видим своими глазами, а не передавать восприятие, навязанное партией. Тогда боролись за серьёзное искусство, что было сложно и опасно.
Ответственность художника перед обществом - громадная. Даже при коммунистах художники чувствовали свою значимость, сегодня государство предоставило их самим себе. Кто заменит лампу?
- "АиФ-Петербург": Профессионализм художников падает и на Западе?
- Да, в Америке был скандал: студенты вышли из Академии, потому что их там плохо учили. Дело в том, что профессора держатся за свои места, поэтому не ругают студентов, да ещё не принято «давить на индивидуальность». Так молодые художники сами сняли помещения и наняли независимых профессоров, чтобы те их по-настоящему учили, а значит - ругали и «пороли».
- "АиФ-Петербург": Многие явления современного искусства на Западе ещё более абсурдны, чем у нас?
- Мы сегодня зашли в царство абсурда, и если не будем пытаться двумя ногами стоять на реальной почве, профессионализме, нам грозит сумасшедший дом. Вот был такой художник Дан Флавин, который сооружал композиции из неоновых ламп. Сегодня они стоят по 4-5 млн долларов.
У одного коллекционера лампа перегорела, и развернулись громадные дебаты на первой странице «Нью-Йорк таймс»: кто имеет право сменить лампу? Сам-то Флавин умер. И можно ли будет после замены считать произведение подлинником? Благодаря колоссальным дискуссиям пришли к выводу, что только один человек - помощник Флавина - может купить и поставить новую лампу. А если он умрёт - опять дебаты!
Почему сегодня так всё сложно в искусстве - потому что вокруг него вертятся миллиарды. А там, где большие деньги, никогда не бывает чисто. «Бяки против Шемяки»
- "АиФ-Петербург": Когда-то вы ставили памятники в Петербурге и Москве, делали спектакли в Мариинском театре, а что сейчас?
- Уже семь лет делаем в Москве анимационный кукольный фильм «Гофманиада». Если есть деньги, на такой проект требуется два года, но нам не дают ни копейки. А на голом энтузиазме работать ещё 3-4 года. И у меня в России много врагов. В своё время, в 27 лет, меня с треском выгнали из страны, хотя я тихо писал натюрморты, иллюстрировал Гофмана и Достоевского, а днём убирал помойки. Сегодня нет власти, которая могла бы снова сунуть в дурдом или выслать. Но приходится сталкиваться с очень злыми людьми и отзывами. У меня даже заведена папка «Бяки против Шемяки». Я по-прежнему многим мешаю, может, потому, что говорю то, что думаю, не люблю вилять, выслуживаться, кланяться. А мои идеи сводятся к тому, чтобы сделать что-то доброе и интересное.
- "АиФ-Петербург": По-моему, с властями у вас давние добрые отношения. Известно ведь, что мастерскую на Садовой улице вам «дал» Владимир Путин.
- Не так давно я имел честь в Бельгии ужинать тет-а-тет с Владимиром Владимировичем. Он меня поддерживает, но чиновники и премьер-министра не слушают. Это как с Граниным - он тоже фактически добился благословления Путина на создание Фонда бедным литераторам, но на бюрократическом уровне дело застопорилось…
- "АиФ-Петербург": «Патология» побеждает и в искусстве, и в обществе?
- Эстетика и красота всё равно сильнее. Понятие красоты живёт внутри каждого. Скульптор Майоль однажды рассказал, что во время прогулок - а он жил недалеко от порта - всегда останавливался рядом с матросами. Те обсуждали проходящих мимо девушек и всегда точно отмечали самую красивую!
Михаил Шемякин - о музейных скандалах, холуйстве и тротуарах Парижа
Художнику Михаилу Шемякину исполнилось 70 лет. Лучший подарок к юбилею, как признаётся, он сделал себе сам - 29 мая в Мраморном дворце...
Сын офицера
SPB.AIF.RU: - Второе название вашей выставки - «Мир, который мы не замечаем». Чего же мы не видим и почему?
М. Шемякин: - Не замечаем многого, что находится буквально под ногами, - фантики, растоптанные бумажки, складывающиеся в диковинные фигурки, пожухлые листья, трещины на асфальте, пятна высохшей краски. Кору деревьев, плесень или мох на камнях. Иногда собаки очень красиво оставляют свои следы. Они ходят на угол и создают неподражаемую «графику». Я занимаюсь такой охотой уже много лет. Иногда бросаюсь фотографировать то, что лежит на дороге, не видя несущихся машин. Или снимаю ночью. Из этого неприметного, невзрачного рождаются картины с причудливыми сюжетами и пластикой. В этом плане считаю себя учеником великого Леонардо, который повторял: «Всматривайтесь в мокрые сырые пятна на стенах - вы увидите те фантастические образы, миры, которые вам никогда даже не смогут присниться».
SPB.AIF.RU: - На выставке будет серия, посвящённая и юности вашего отца - Михаила Шемякина старшего. У него же потрясающая биография: романтическая и одновременно трагическая…
М. Шемякин: - Он был беспризорником, воровал, знал Гиляровского, который много раз его спасал. В 9 лет вступил в Красную армию, в 13 командовал взводом. Одним из первых получил орден Красного Знамени, а всего таких наград у него шесть, не знаю, есть ли столько у маршалов. В Гражданскую воевал вместе с Жуковым, когда тот был ещё комбригом. В 30-е устраивал фестивали джигитовки и сам принимал в них участие. Вся моя семья по отцовской линии - воины, по материнской - моряки, выходцы из Кронштадта. Я - сын советского боевого офицера, чем горжусь.
Пляска перед французом
SPB.AIF.RU: - Сейчас многие советские символы снова в моде. На днях наградили первых Героев Труда, Волгоград пытаются переименовать в Сталинград, а по улицам Петербурга ездят «сталинобусы».
М. Шемякин: - Весь мир знает название этого героического города, где решалась судьба России. В Париже и многих европейских столицах есть площади, улицы, названные в честь Сталинграда. Поэтому его переименование, с моей точки зрения, наносит ущерб памяти тысяч солдат, которые сражались и сложили там головы. Но в России любят с разбегу о телегу…
Та же история с замечательными памятниками советского времени. Сразу после перестройки творения великих мастеров стали буквально разбивать кувалдами. Я писал министру культуры с просьбой сохранить наследие, внимательно присмотреться к тому, что сносят. Знаменитые творения советского реализма, которыми в Америке городились бы, у нас быстро зачеркнули. Тот же Лев Кербель, талантливейший мастер, умирал почти в нищете. Да и сегодня многие любимые поколениями артисты, выдающиеся учёные, врачи, учителя влачат жалкое существование. В то время как власть выплясывает перед спившимся французом.
Нас хотят превратить в толпу. Шемякин о блокаде и украденных миллиардах
Художник считает, что современные чиновники рубят сук, на котором сидят.
Власть давно поняла, что нищими и малокультурными людьми очень легко управлять, - считает известный художник. - Бросаешь подачку - на время все довольны. Потом вторую, третью… Но часть чиновничества, ведущая такую политику, рубит сук, на котором сидит. Наш народ терпелив, однако до точки кипения лучше не доводить. Помпезная «тусовка»
АиФ-Петербург, Елена Данилевич: - Вы участвовали в работе Петербургского культурного форума, хотя раньше в одних залах с чиновниками и близкими к ним деятелями искусства вас видели редко. Изменили принципам? Михаил Шемякин: - Высшая интеллигенция меня старательно не замечает, и на этот раз всё вышло случайно, постфактум. Узнали, что нахожусь в городе, и заодно пригласили. Я решил поучаствовать, хотя итог этой помпезной «тусовки», как и многих других, можно было предсказать заранее. Болтовни много, а реальных изменений к лучшему мало. Притом, что проблем не счесть. Идёт, например, откровенная атака на образование. А низкие зарплаты в глубинке начинающих артистов, библиотекарей, учителей граничат с преступлением.
- Вам-то грех жаловаться. В разных странах и городах, в том числе в Петербурге, стоят ваши памятники, в театрах идут спектакли, издаются книги. С большим успехом в Русском музее прошла выставка «Тротуары Парижа».
- Не всё так радужно. Большинство моих работ в городе в ужасном состоянии. Памятники «Жертвам политических репрессий» и «Архитекторам - первостроителям Петербурга» пострадали от дикости вандалов, многие элементы до сих пор не восстановлены. Я ходил в Смольный, предлагал отреставрировать, все - «за», кивают, но с места ничего не сдвинулось.
- Преступлением против истории вы назвали решение о переименовании Дня снятия блокады Ленинграда. Чем вызвана такая жёсткая оценка?
- Ко мне даже на улице подходили немало блокадников, их детей и с возмущением говорили, что их обижает такая «игра слов». В прежнем названии чиновникам не понравилось «снятие». Мол, снять блокаду может только тот, кто её организовал… Поэтому затеяли возню с формулировками, и сейчас официально праздник называется «День полного освобождения советскими войсками города Ленинграда от блокады его немецко-фашистскими войсками (1944 год)». Фраза громоздкая, некорректная, но важнее другое. Получается, что немцы зажали город, но ленинградцы там жили, работали, а затем пришли советские войска и их освободили, как это было, например, в Киеве или Одессе. И теперь мы салютуем доблестной армии. Но это искажение исторических фактов, ведь в Ленинграде ситуация была совершенно иной. Это принижает и подвиг гражданского населения, обычных людей, которые выдержали ад, но не пали духом. И с точки зрения военных действий, то, что вынесли ленинградцы, можно приравнять к самым тяжёлым боям. Поэтому замена, одобренная депутатами, причиняет боль многим, кто прошёл блокаду. Считаю это преступлением перед их памятью.
- Вы как-то сказали, что война не принесла столько горя, сколько «новые русские». Не слишком ли сурово?
- Тогда было понятно, где «свой», а где «чужой». Сейчас с ходу и не скажешь, а разрушений не меньше. Расшатаны нравственные устои, «духовные скрепы». Настоящая трагедия общества - плохо работающие законы. Такое чувство, что в России их суровость распространяется преимущественно на тех, кто украл «кусок колбасы». Если же похитил миллиарды - уважаемый человек. И пусть на такого ворюгу заведено не одно уголовное дело, он по-прежнему живёт в роскошных апартаментах, на глазах у всей страны пьёт шампанское, раздаёт интервью, да ещё жалуется на следователей, которые мешают гулять. В сознании людей, которые смотрят на это, смещаются все ориентиры. Они видят - закон ничто, если есть деньги или приказ сверху. И так - во всех сферах. А сколько в Петербурге было случаев, когда понравившийся новым богачам исторический дом через некоторое время объявлялся аварийным и перестраивался под бизнес или развлечения! Хорошо, что сейчас с этим пытаются навести порядок. Спасение - в молодых
- Градостроительных ошибок, может, и меньше, зато Петербург из культурной столицы постепенно превращается, как подметили острословы, в «православную станицу».
- Возвращаемся к «хармсовщине». Только вчера мы были ярыми атеистами, распевали «…кишкой последнего попа последнего царя удавим», а сегодня все вдруг падают ниц. Высшие чины, их свита стоят в храмах и смотрят по сторонам - с какой стороны крест класть, справа или слева.
У людей оказалась очень короткая память. Когда я был школьником, меня и таких же пацанов поставили на спецучёт, потому что мы тайком ходили на службу в храм. Нас вычислили, пристыдили, а для исправления обязали 2-3 раза в неделю под надзором смотреть антирелигиозные фильмы. Сейчас же всё наоборот. Надо этому сопротивляться. Здравомыслящие люди, интеллигенция должны понимать свою ответственность и выступать против таких перекосов.
- Она, действительно, особая в том плане, что мало кому пришлось столько терпеть и страдать. Да ещё родная власть, хотя и говорит постоянно о величии народа - на деле хочет сделать из него толпу. Неслучайно сейчас лавиной, через телевидение, различные шоу, попсу расползаются пошлость и серость. Размножаются, как вши, а это очень опасно.
- Начался новый год и хочется верить в лучшее. Как думаете, сбудется?
- У меня надежда на молодёжь. Когда с ней встречаюсь, вижу, что многие небожители, находящиеся сегодня у руля, безнадёжно устарели. Опоздали и отстали от жизни, где миром правит компьютер.
У молодых другие мозги, психология, а патриотизм дополняется здоровым прагматизмом. Поэтому они не допустят, чтобы страна сползла в пропасть, снова отгородилась от мира и пошла другим путём. Здравый смысл победит - я в это верю.
Михаил Шемякин: «С Бандерой у меня связан детский ужас»
В Иркутске открылась выставка работ двух знаменитых мастеров — Эрнста Неизвестного и Михаила Шемякина. Первый живет в Нью-Йорке, второй — в старинном замке Шамуссо в центральной Франции. О сибирском вернисаже Михаил Шемякин узнал, побеседовав с парижским корреспондентом «Культуры»
- Как получилось, что ты не знал об этой выставке?
- В провинции много моих графических работ и скульптур, которые экспонируются без моего ведома. Хотя в нынешнем году у меня появилась задумка устроить выставки в тех местах, где моих работ раньше никогда не видели. В частности, в Магадане и Воркуте, где мама долгие годы служила режиссером в кукольном театре.
- «В российской глубинке я занимаюсь поиском света», — сказал ты мне однажды.
- Надежды на возрождение России у меня связаны именно с провинцией. Там живут удивительные, чрезвычайно талантливые и образованные люди. Они не затронуты тем тлением, которое мы видим в Москве и Петербурге.
- Ты недавно встречался с министром культуры Владимиром Мединским. О чем шла речь?
- Мединский побывал в моем Общественном фонде в Петербурге. Мы пили чай и беседовали о судьбах отечественного искусства. К примеру, я предложил создать сеть небольших провинциальных музеев для того, чтобы повысить уровень художественного образования. Пригласил министра во Францию посмотреть мою исследовательскую лабораторию в замке Шамуссо.
- То есть Россию спасет не красота, а культура?
- Нельзя забывать фразу академика Дмитрия Лихачева: «Если у народа нет культуры, его существование бессмысленно».
- Ты видишь свою миссию в том, чтобы на Западе заниматься пропагандой русского искусства. Как тебе это удается?
- Нашей культуре на Западе уделяется ничтожно мало внимания, отношение к ней пренебрежительное. Поэтому очень важно создать во Франции бастион российского искусства, куда бы приезжали наши студенты. В своем замке я могу принять не больше трех-пяти человек.
- У России свой путь в искусстве?
- Да, но только это не квасной патриотизм и не пошлое зубоскальство над прошлым, как на выставках некоторых наших художников. Путь России всегда был трудным и захватывающим. Самую крупную революцию совершил русский авангард, из него вышло все современное западное искусство. К сожалению, наши художники часто забывают об этом. Пользоваться нужно своими источниками. Замечательный пример — Эдик Штейнберг, который сделал себе имя на Западе. Он отталкивался от супрематизма и Малевича.
- Значит, мы не умеем пользоваться своим культурным наследием?
- Многие российские художники думают, что если возьмут на вооружение моднейшие западные течения, которые больше напоминают извращения, то сразу достигнут мировых стандартов. На деле же получается убогое провинциальное подражание, жалкий писк, который пытаются выдать за глас современного искусства.
- Твой любимый Пикассо считал, что искусство идет не от головы или сердца, а от мошонки. Ты с ним согласен?
- Художники иногда любят что-то отчебучить (смеется). Пикассо был умнейшим человеком, и не надо всерьез относиться к этим словам. Творчество состоит из многого — души, знаний, мужества. Но если таланта нет, то останешься сидеть на своих яйцах.
- В 28 лет тебя выслали из Советского Союза. Больше сорока лет ты работаешь на Западе — во Франции и в США. Можно ли оставаться русским художником, прожив значительную часть жизни за границей?
- Когда смотришь на поиски некоторых москвичей, которые не жили на Западе, а уж тем более так долго, как я, можно подумать, что перед тобой провинциальные американцы. К ним сложно относиться как к русским живописцам. Меня же называют художником петербургского разлива.
- Гоголь считал Италию, где прожил восемь лет, своей второй родиной...
- В царские времена великие мастера оставались русскими патриотами даже за границей. Александр Иванов и Карл Брюллов почти всю жизнь провели в Италии. Поклонники носили Брюллова по римским улицам на руках. Но своими картинами «Явление Христа народу» и «Последний день Помпеи» они прославили Россию.
- Почему каждую зиму ты совершаешь паломничество на венецианский карнавал?
- Это тоже своего рода служение родине. Я, клоун Слава Полунин, Анвар Либабов из театра «Лицедеи» и режиссер Антон Адасинский много лет выступаем как представители России. Когда в Венеции проходит парад костюмов и объявляют Россию, Анвар Либабов появляется в наряде, сделанном по моему эскизу. Несколько лет назад мы поставили спектакль «Великое посольство». Его фрагменты до сих пор показывают на больших экранах. Это поднимает имидж страны.
- В твоем кабинете в Общественном фонде висит фотография Дзержинского. Ты считаешь, что памятник «железному Феликсу» надо вернуть на место?
- Это замечательное произведение одного из крупнейших русских скульпторов, Евгения Вучетича. Когда монумент снесли, площадь словно обезглавили. Так что в возвращении памятника ничего плохого не вижу. Дзержинский — часть нашей истории. Портрет же Феликса Эдмундовича висит у меня, как живой укор. Сегодня в стране тысячи беспризорных ребят. Дзержинский занимался беспризорниками, и будь он жив, такого бы не было. Обворовавшие Россию люди вместо покупки очередной яхты за 300 миллионов долларов лучше бы подумали о детях.
- Ты стал художником в Ленинграде и питаешь к этому городу особые чувства. Как ты относишься к вопросу, который в дни празднования 70-летия снятия блокады прозвучал на канале «Дождь»: «Нужно ли было сдать Ленинград, чтобы спасти сотни тысяч жизней?»
- Подобные разговоры слышу не первый раз. Когда увидел выступление по этому поводу одного известного литератора, был вне себя от ярости. Находись я рядом, не удержался бы и двинул по физиономии. Он оскорбил миллионы ленинградцев, которые шли на гибель! Может, стоило выйти с хлебом-солью навстречу фашистам?! А зачем нужно было погибать защитникам Брестской крепости? Пошли бы к немцам с белой тряпкой в руках, а потом ели бы баланду в лагере и вдруг еще бы и выжили. У Ильи Эренбурга есть ответ таким людям: «Они накинулись, неистовы, могильным холодом грозя, но есть такое слово «выстоять», когда и выстоять нельзя». Подвиг Ленинграда нужен был всей России. Они выстояли, не спрашивая никого, стоило ли защищать город или нет. Ленинград — священное место, которое нельзя трогать грязными языками.
- В этом году отмечается столетие начала Первой мировой войны. Ты что-то готовишь к юбилейной дате?
- Я работаю над памятником, посвященным русским солдатам. Хотел бы установить его под Калининградом, где произошло первое сражение русских с немцами. Там погибли тысячи солдат.
- Тебе в свое время предлагали создать памятник Бандере...
- Я вздрогнул и ответил, что с Бандерой у меня связан детский ужас, и отношусь я к нему так, как он того заслуживает. После войны мы с родителями жили на Украине в местах, где орудовали бандеровцы. И когда моего отца, офицера, бравшего Берлин, кавалера шести орденов Красного Знамени, вызывали в штаб, он оставлял у дверей нашего дома автоматчиков. Ночью мы тряслись от страха, боялись нападения бандеровцев, которые зверски расправлялись с семьями советских военных.
- На Ходынке собираются возвести новый Музей современного русского искусства. У Шемякина будет свой зал?
- Не думаю, что там найдется место мне и другим серьезным художникам. Актуальным искусством я не занимаюсь — не имею дело с мусором, не развешиваю грязные тряпки, не называю произведением искусства взятый на помойке объект. В довершение всего имею наглость рисовать кисточкой, карандашами или лепить что-то из пластилина и потом отливать в бронзе.
- Сейчас картинами торгуют, как на бирже. Котировка одних художников идет вверх, других — падает.
- Выстраивается линия на американизацию искусства. На Западе оно является чисто коммерческим делом. Есть блестящая книга профессора Гарвардского университета Дональда Томпсона «Как продать за 12 миллионов долларов чучело акулы». Он несколько лет изучал секреты рынка и рассказал, как критики, получающие бешеные деньги, раздувают нечто из мыльного пузыря. В результате искусство превратилось в своеобразную биржу. Если ты вложил сегодня 12 миллионов в разрезанную акулу, а завтра аквариум с формалином, где она находилась, протек, значит ты прогорел. Но бывают и «удачи»: приобрел унитаз за 10 миллионов долларов, а через несколько лет по совету арт-дилеров выставил его на аукцион и продал раза в два дороже. Sotheby’s и Christie’s стали филиалами Уолл-стрит. На них торгуют странными вещами. Покупатели порой даже домой их не привозят, а отправляют прямо на склады.
- Есть ли элемент соревнования среди живописцев?
- Самое печальное, что все сводится к тому, чья картина дороже стоит. Если Россия пойдет этим путем, то не создаст ничего по-настоящему значительного.
- Кого, на твой взгляд, из художников возьмут в будущее, а кого забудут?
- Сейчас об этом рассуждать бессмысленно. В свое время в будущее не взяли, позабыв на сотни лет, Эль Греко и Вермера, а сегодня за их картинами охотятся музеи всего мира.
