19 мая в Брюсселе проходит трехстороннее собрание представителей Европейского Союза, России и Украины. На прошлой неделе Москва дала понять, что готова обсуждать с Киевом цену на газ при условии, что тот хотя бы частично рассчитается с долгами




 

Кантен Мишо (Quentin Michaud)

Через некоторое время после присоединения Крыма к России «серый кардинал Путина» Владислав Сурков опубликовал рассказ «Без неба», в котором рассматривается соотношение сил в обществах стран и взаимодействие держав после «пятой мировой войны».

«Это была первая нелинейная война. В примитивных войнах девятнадцатого, двадцатого и других средних веков дрались обычно две стороны. Две нации или два временных союза. Теперь столкнулись четыре коалиции. И не двое на двое. Или трое против одного. Нет. Все против всех».

Atlantico: Стоит ли рассматривать этот отрывок из рассказа Владислава Суркова «Без неба» как намек на потерю влияния НАТО и, как следствие, Европейского Союза? Действительно ли мир движется к многополярности, а Путин понял это лучше других? Почему?

Кантен Мишо: О неизбежном наступлении многополярной системы всем стало понятно еще в конце холодной войны. Балканский конфликт и объявленная после 11 сентября 2011 года война с терроризмом убедили даже самых закоренелых скептиков. В России же осталась серьезная травма после распада СССР, и там для осознания этого факта потребовалось больше времени. Однако не стоит упускать из вида войны Владимира Путина в Чечне, Осетии и всех сепаратистских кавказских провинциях. В таких условиях многосторонних и разнообразных конфликтов президент России оказался далеко не единственным, кто понял масштабы влияния региональной напряженности на международный контекст. Украинский кризис стал тому прекрасным примером. Сомневаюсь, что этот текст может что-то сказать о слабости НАТО и Европейского Союза. Мне кажется, что его нужно рассматривать не как некий план действий по расширению российских границ, а как размышление о будущем российских военных возможностей в ближайшие десятилетия. С учетом места его автора в государственном аппарате, он, безусловно, отражает политическое стремление к укреплению позиций России в ее региональной сфере влияния (Восточная Европа, Кавказ).

«И что это были за коалиции! Не такие, как раньше. Редкие государства входили в них целиком. Случалось, несколько провинций выступали на одной стороне, несколько - на другой, а какой-нибудь город или поколение, или пол, или профессиональное сообщество того же государства — на третьей. Потом они могли переменить положение. Перейти в какой угодно лагерь. Иногда прямо в бою»

— Разве такое воображаемое будущее уже не происходит на востоке Украины, где Россия оказывает поддержку вооруженным группировкам, которые берут под контроль города, а затем проводят референдумы? Просматривалась ли уже такая стратегия в прошлом?

— Такая параллель и правда может показаться соблазнительной. Но действительно ли на Украине идет война? Под этим определением я подразумеваю открытое вооруженное противостояние двух четко определенных групп. Пока мы имеем дело исключительно с операциями по саботажу, подрыву влияния и дезинформации. Кроме того, здесь явно прослеживается логика «разделяй и властвуй», которая позволяет максимально эффективно довести до точки кипения разногласия между украиноязычным и русскоязычным населением.

В Грузии обстановка была совершенно другой. Россия пустила в ход грубую силу. За считанные дни российские войска раздавили грузинскую армию, причем здесь были впервые пущены в ход средства кибервойны. В конце августа 2008 года было объявлено о независимости Абхазии и Южной Осетии, а Россия с тех пор сохраняет агрессивное военное присутствие в регионе для защиты своих интересов. Тогда мы наблюдали открытую войну двух армий, которая завершилась безоговорочной победой России. Это совершенно не похоже на сегодняшнюю украинскую схему.

— Такая нелинейная стратегия нашла отражение и в риторике Кремля, который теперь уже не полагается, как раньше, на тех, кому импонировал СССР? Как выглядят его новые рычаги воздействия, и насколько они эффективны?

— Русские всегда были отличными пиарщиками и отличались собственным уникальным подходом. Посмотрите на то, как Владимир Путин сформировал свой образ главы государства, который представляет собой нечто среднее между бывшим шпионом и мыслителем. Путину удалось собрать под своими знаменами целый ряд деятелей и промышленных объединений, где еще хватает воспитанных в советскую эпоху людей. Такая нашедшая применение на Украине мягкая сила России позволяет Владимиру Путину воспользоваться успехом Олимпиады в Сочи, несмотря на аннексию Крыма, которая стала искрой в пороховой бочке через считанные дни после окончания олимпийских соревнований. Последние несколько недель никто уже не говорит о Крыме, что можно, безусловно, рассматривать как победу России.

— Многим казалось, что масштабы экономических и финансовых связей делают невозможным изменение границ вроде того, что произошло на Украине. Как получилось, что Владимиру Путину удалось переступить через этот факт и сделать шаг к реализации проекта Великой России?

— Экономические и финансовые связи в Восточной Европе как раз-таки говорят о том, что Россия совершенно не заинтересована в войне на Украине. Зачем ей надолго перекрывать газ? Кому его тогда продавать? Газпрому нужно и дальше прокачивать газ по трубопроводам в западную Европу и Турцию, если Москва хочет сохранить за собой этот рычаг давления. США и Европейский Союз, в свою очередь, вводят экономические и финансовые санкции против отдельных российских деятелей, что никак не отражается на крупных соглашениях вроде планов Франции довести до конца договор на поставку двух вертолетоносцев «Мистраль» российскому флоту. Украина — это всего лишь промежуточный этап, а не финишная прямая в формировании Великой России для президента, который будет занимать эту должность по меньшей мере еще два года.

Кантен Мишо, эксперт по оборонным вопросам.

Россия признала итоги референдумов в Донецкой и Луганской областях

В Москве с уважением относятся к волеизъявлению населения Донецкой и Луганской областей и исходят из того, что практическая реализация итогов референдумов пройдёт цивилизованным путём, без каких-либо рецидивов насилия, через диалог между представителями Киева, Донецка и Луганска.